В час, когда взойдет луна - Страница 115
- Предыдущая
- 115 / 281
- Следующая
115
Дребезг треснувшей жизни, хрустальный трезвон,
тризна в горней отчизне, трезво взрезан виссон —
я пред вами, а вы предо мной — киска, зубки ощерьте.
И оркестр из шести богомолов ударит в литавры.
Я сожму вашу талию в тонких костлявых руках.
Первый танец — кадриль на широких лопатках кентавра:
сорок бешеных па по-над бездной, чье детище — прах…
«Инна Сергеевна Козырева, 37 лет, инженер-мостостроитель. А-индекс — 89. В 22-летнем возрасте едва не стала жертвой нелицензированной охоты. С тех пор панически боится и очень не любит высоких господ. Носитель иммунитета (компенсация). Пинной её называют друзья и домашние. Прозвище появилось в 7 лет, когда она отстаивала право в частной школе носить брюки (нарушение формы), утверждая, что Инна — мужское имя».
— З-за… — рука сама потянулась к горлу. — Зачем вы мне сказали?
— А вы предпочли бы не знать?
— Он мне… почти понравился.
— Если вам мешает, скажите. Вас больше не обеспокоят.
Губы Пинны чуть дрогнули. «Да, мешает!» — хотела было крикнуть она, но что-то не пустило. Наверное, понимание того, какая редкая птица этот высокий господин, если готов уйти только потому, что мешает человеку…
— И что, он в самом деле уйдет и больше не появится?
Человек в очках держал руку вдоль края чашки — то ли грел, то ли просто задумался о чём-то и остановился в движении. Как он пьёт этот чай…
— Не знаю, уйдет ли он совсем. Ему здесь нравится. Но, по крайней мере, постарается не сталкиваться с вами.
— Вот как. С моими интересами считается высокий господин… Чем же я заслужила такую честь?
Человек пожал плечами.
— Это ваше озеро.
— Вы пытаетесь сказать мне, что среди них есть… хорошие люди?
— Нет, — решительно покачал головой телохранитель. — Хороших людей среди старших нет. Это физически невозможно. Функционально. Порядочных довольно много.
— Странно. Я думала, это одно и тоже. Точнее… что хороший человек не может быть непорядочным. Порядочность — это… есть такое латинское выражение, я его забыла…
— Conditio sine qua non, — кивнул телохранитель.
Да, конечно, их там, где-то «у них», там, за пленкой поверхностного натяжения, естественно учат латыни. И, может быть, искусству аранжировки букетов.
— И вы немного неправы. Хороший человек может быть непорядочным — если у него нет порядка в голове или в сфере психики. Это случается, и сам человек тут по большей части не виноват, потому что это задается воспитанием. Часто бывает и так, что хороший, но непорядочный человек со временем становится плохим. Как вы сами понимаете, непорядочность в отношениях с людьми приводит к тому, что люди начинают такого человека избегать, и тогда он либо наводит в себе порядок, либо ожесточается. А вот что непорядочный старший становится плохим старшим — это правило без исключений. Человеку в такой ситуации позволяет сохраниться собственная слабость. Собственная смертность. А у них более чем достаточно времени для того, чтобы пройти всю дорожку, до самого низа.
Ей показалось, что она поняла.
— Примеряете на себя?
— Нет, — покачал головой человек. — Мне и пробовать смысла нет.
— Мне интересно, — уголки губ Пинны поехали в стороны, — что означает слово «порядочность» в применении к индивидууму, который живет за счет тех, чьи жизни отбирает.
Ей вдруг стало холодно. Она сидит в кафе с телохранителем людоеда — и обсуждает…
— Любая элита существует за счет жизней. Это, пожалуй, единственное, где воскрешенцы не врут. Мы пока не научились устраиваться по-другому. Вопрос в том, что идет обратно, и стоит ли оно цены.
— И вы мне, конечно, будете доказывать, что стоит…
— Далеко не всегда. Причем для обеих сторон.
— Тогда почему вы… с ним? И, кстати, кто он?
— Потому что это именно тот случай. А он — Волков Аркадий Петрович. Советник при правительстве Европейской России.
«Какая… честь».
Кто сказал: «Казанова не знает любви», тот не понял вопроса.
Мной изведан безумный полет на хвосте перетертого троса.
Ржавый скрежет лебедок и блоков. Мелодия бреда.
Казанова, прогнувшись касаткой, ныряет в поклон менуэта…
— И вы… довольны собой? своим положением?
Человек весело посмотрел на нее
— Своим положением — чрезвычайно. Собой — большей частью нет, но это не имеет отношения к выбору профессии.
— А что так? Хлебное место? — Пинна тоже развеселилась. — Ведь опасность — это, как вы сказали, conditio sine qua non?
— В основном, интересное. Во всех смыслах.
Пинна подыскивала ещё один язвительный вопрос — как вдруг сбоку от нее возник…
— Вадим Арович, простите, что прерываю беседу, но нам пора. Кстати, представьте меня даме.
— Инна Сергеевна Козырева — Аркадий Петрович Волков.
Она кивнула как марионетка. Последние пять минут телохранитель даже не пытался смотреть вниз — только на нее — и она забыла, начисто, совсем забыла…
— Очень приятно, — Волков улыбнулся. — Это не формальность: действительно очень приятно. Мы вас не слишком обеспокоили? Вы придете завтра?
— Ещё не знаю.
— Будет очень жаль, если вы не придете. Вы… подходите к этому месту. Вы молчаливы, сосредоточенны. Я даже удивился — сейчас таких людей мало. Довольно трудно уйти в себя, если никого нет дома.
Пинна поклялась себе не приходить — но на следующий день зачем-то пришла.
В «стекляшке» сидел не телохранитель, а сам Волков.
- Предыдущая
- 115 / 281
- Следующая