В час, когда взойдет луна - Страница 25

Один из высоких господ поднялся, весь кривясь на правый бок: свинец переломал ему с этой стороны ребра и оторвал руку. Левой (которая тоже слушалась плохо) он медленно и неловко (для высокого господина) вытащил из кобуры антикварный бесшумный пистолет, прицелился в слившиеся на миг фигурки двух кожаных рыцарей — и выстрелил. Тот, в машине, упал назад, на сиденье, но, видимо, пальцев так и не расцепил — второй ухнул в недра «селянки» рядом с ним. По иронии судьбы именно пуля придала тот импульс, которого не хватало. Кто из двух был ранен, высокий господин не разглядел в дыму и не смог просканировать — кругом бродили прямо-таки цунами человеческой боли. Но кого-то он достал, и сейчас милиция возьмет обоих.

Нет — тот, что был за рулем, дал газу и задним ходом очень быстро машина снова убралась в кусты, смяв жасмин и сирень. Взвыли двигатели нескольких милицейских машин — остальные просто не смогли завестись: импульс сжег бортовые компьютеры.

Началась погоня.

Все произошедшее уложилось в какие-то секунды. Только что была торжественная и мрачная церемония, и вот нате вам: взрывы, дым, мотоцикл в кустах кверху колесами, убитые люди и пострадавшие высокие господа, рев автомобильной погони со стрельбой, а главное — мертвая, мертвее не бывает, высокая госпожа Милена Гонтар без головы, то есть полное унижение высокого правосудия…

* * *

Эней гнал вниз по главной аллее парка, которая плавной спиралью спускалась к набережной. Сразу за поворотом в дорожное полотно были вбиты низкие бетонные столбики, перекрывающие проезд машин в парк. Он об этом знал и вывел «ниву» на узкую пешеходную дорожку, поднял на два колеса — правые колеса проехались по крутому склону косогорчика — и, не сбавляя скорости, погнал дальше, вниз. Обе милицейские машины, добравшиеся до этого этапа (ещё три засели на декоративных камнях выше) затормозили, начали неуклюже выруливать и выбыли из гонки.

А Эней вылетел на проезжую часть поперек движения, развернулся со скрежетом тормозов и визгом покрышек по асфальту и понесся по пустой дороге к Новому Мосту. Последняя милицейская машина, продержавшаяся до самого финала, не вписалась в поворот и влетела носом в фонарный столб.

Эней резко притормозил, заглушил двигатель и левой рукой вынул из кармана пинч-гранату. Прицельно бросить её он сейчас не мог бы — но, по счастью, этого и не требовалось. Когда два увязавшихся снитча зависли в воздухе чуть позади машины, он нажал активатор и бросил снаряд. Голубая вспышка, резкий взвизг, едкий дым паленого пластика — и снитчи обрушились на асфальт.

Теперь вперед.

Правая рука Энея слушалась еле-еле, по боку текла кровь — он словил пулю, втаскивая в машину этого неизвестно откуда взявшегося каскадера, который сделал его, Энея, работу. Через мост, в сером светлеющем воздухе майского утра, на тот берег, в кварталы старых блочных домов, в лабиринты заводов, терминалов и подъездных путей…

Адреналиновый взлет прошел, силы уходили с каждой каплей крови. Пуля явно была необычной — взорвалась на выходе, сделав в кожанке хорошую дырку и опалив подмышку. Скорее всего, ББП-9, реагирует на смену плотности среды: пробив бронежилет или легкий полудоспех, взрывается в теле. Будь на Энее хоть какая-то защита, кроме телячьей и собственной кожи — лежать бы ему на помосте рядом с этим прыгуном и вампиркой.

Ощутив нарастающую вялость в мышцах, Эней немного сбросил скорость. Шлем стал тяжелым и душным, Эней стянул его левой рукой, на несколько секунд бросив руль, уронил куда-то под ноги и вновь схватился за «баранку».

— Эй, — окликнул он мотокамикадзе, — там за приборным щитком аптечка, достань.

Нежданный соратник не шелохнулся. Эней повернул к нему голову и увидел, что руки у того заняты… головой. Голова раньше принадлежала темноволосой женщине лет тридцати. Глаза были открыты — и ещё жили, и ещё шевелились губы, как будто с той стороны бытия вампирка пыталась что-то сказать живым. Показалось ли это или и вправду последним её словом было — «Люблю»? Начиная понимать, Эней легонько пнул попутчика в голень.

— Эй! Брось её. Всё уже.

Каскадер, рыкнув от боли, повернулся к Энею — по зеркальному забралу шлема скользнул отблеск золотой полоски, разгорающейся впереди у горизонта, — поднял забрало. Из тени сверкнули красным огнем глаза:

— Чего тебе?

— Брось её, — терпеливо повторил Эней.

Варк наклонился, поцеловал мёртвую в губы, с видимым усилием привстал и, широко размахнувшись, бросил голову в Днепр.

Потом снова повернулся к Энею.

— Аптечка, говоришь?

Открыл, достал…

— Красно-синий шприц-ампула, — сказал Эней.

— Знаю, — огрызнулся варк. Ну да, каскадёр же, и явно ксилокаин не в первый раз видит… — Правое плечо вперёд!

Эней, как мог, наклонился вперед и вправо. Как игла вошла под лопатку над раной — почти не почувствовал, но ощутил, как в мышцу единым духом вогнали полтора куба лекарства. Машина вильнула, варк придержал руль свободной рукой.

Зато уже через несколько секунд от плеча вниз пошло приятное онемение.

На законсервированном заводе Эней выбрался из машины и сбросил куртку. Футболку пришлось резать. Во время перевязки варк вел себя хорошо, даже не принюхивался. Уже светло, он уже должен быть изрядно приморен, подумал Эней. Значит, вести опять мне… Ксилокаин был коктейлем из обезболивающих и стимуляторов, и благодаря ему лицо Энея обрело почти нормальный цвет, а дыру в куртке, если не размахивать руками, никто не увидит. Варка лучше пристроить под задним сиденьем — и от солнца, и от чужих глаз подальше…